Примерно час спустя, Профессор попробовал почесать в затылке, обнаружил на голове котелок и принялся строить догадки касательно того, как он туда попал. Профессор предпринял несколько попыток разрешения этой проблемы, прибегнув к помощи самоанализа и метода свободных ассоциаций, и в конце концов пришел к заключению, что котелок он надел сам, собираясь куда-то идти. Сделав такой вывод, он вышел из домика и посмотрел на небо. На небе определенно ничего написано не было. Поэтому Профессор вновь вернулся под крышу, нашел клочок бумаги и, сконцентрировав сознание на котелках, написал на клочке первое слово, которое пришло ему в голову. Таковым оказалось слово Фтйрвбтйхн. Профессор оторвал его и повторил попытку, получив на сей раз слово Крысид, связанное, как он решил, с епископом Ганно и крысами. Профессор попробовал сосредоточиться на Ганно и получил Венец, испытал Венец и получил Капюшон, испытал Капюшон и получил Пальто. Тут он обнаружил, что, действительно, одет в пальто, и страшно обрадовался. За этим последовало длинное путешествие по ирландским графствам через «Анналы четырех хозяев» и так далее, приведшее его обратно к Tripbarium. Он испытал это слово и получил Копченые селедки, теперь уже окончательно связанные со Скандинавией, шустро проскочил Гетеборг, миновал Сведенборга, Блейка и Густава-Адольфа и вдруг вспомнил, что его просили спасти Марию. И Профессор, еще более тщательно сбалансировав на макушке бутылочного цвета котелок, засеменил ко дворцу, куда призывал его долг.

День стоял знойный.

Тепло накапливалось под деревьями, обращая Верховую дорогу в длинную череду печей, в пальто было невероятно жарко, пчелы, словно аэропланы, гудели в липкой листве вязов; ласточки, налепившие гнезд на южной стене, обмахивали хвостами птенцов и, задыхаясь, разевали клювы, ужи целыми подразделениями выползли на охоту, обратив жизнь лягушек в сущий ад, а сами лягушки дюжинами совершали самоубийства, бросаясь под колеса первого попавшегося автомобиля. Профессор тяжело тащился по дороге, уходя все дальше от дома,  – маленький старательный жук под медно-раскаленным небом, становившийся меньше и меньше по мере многотрудного приближения к Мальплаке.

Он не вполне понимал, как ему приняться за дело.

Если судить по сведениям, приобретенным им во время ученых занятий, юридически законный обыск дворца требовал предъявления нескольких предписаний Habeas Corpus, а также касательно De Heretico Гпнвхтеодп или чего-то подобного и, возможно даже, Non Compos Неофйу. С другой стороны, он сознавал, что два или даже три человека вполне могли несколько недель пробродить по коридорам дворца, ни разу не повстречавшись, так что особых причин, по которым он не мог бы заняться неофициальными поисками, Профессор не видел,  – все равно никто не узнает был он во дворце или не был. Конечно, проще всего было бы найти мисс Браун, прищемить ей, как следует, хвост и потребовать, чтобы она освободила свою воспитанницу. К сожалению доподлинных доказательств того, что Мария по-прежнему находится в доме, у Профессора не имелось, да к тому же он побаивался гувернантки. Мисс Браун однажды безобразнейшим образом нагрубила ему, и Профессор опасался, что с ущемлением хвоста все может выйти не так, как хотелось бы, а совершенно наоборот. Профессор испытывал какое-то не очень уютное чувство и, чтобы охладиться, обмахивался на ходу котелком.

Он миновал Греческий Амфитеатр и шестидесятифутовую пирамиду, возведенную в честь генерала Бэргойна, и перед ним открылась Долина Согласия – такой, какой ее всегда желал видеть БраунБольшие-Возможности,  – в конце долины показалась огромная глыба дворца. Рен, Ванбро, Хоксмур, Кент и все остальные из этой братии воздвигли дюжины его колоннад; Адам, Патриоли и прочие разукрасили лепниной сотни его потолков; Шератон, Хеппелуайт, Чиппендейл и так далее набили его ныне проданной мебелью; теперь залитый вечерним светом дворец высился перед Профессором, и комнат в нем было гораздо больше, чем в состоянии вызвать из своей памяти даже самый памятливый человек.

Через развалившиеся двери Профессор проник в Западное крыло и приступил к поискам.

• » Причина, по которой Марию именно в эту минуту пронял голод,…
• » Викарий вышел из оцепенения. – Пойдемте,  – сказал он, одним глотком…
• » Ужель Педагогу Спасения нет? Пять Сотен отчаянных Лиллипутов Узнают Причину…
• » Когда историческое повествование подошло к концу, Мария поневоле почувствовала…
• » – Ну, вот, видите? Это ведь все пустые слова. Вы вот возьмите…
• » За тридцать лет до начала нашей истории, во времена предыдущего приходского…
• » – Лично я полагаю, что, попав в рискованную ситуацию, самое правильное…
• » Мария подгребала на ялике к острову и сердце ее сжималось. Доплыв до цели,…
• » Когда Мария оттолкнула ялик и отгребла на достаточное расстояние,…
• » – А потом? – А потом привезла бы домой не шестерых животных, а гораздо…
• » – Если ты хочешь сказать, что пришла позавтракать, то у меня, боюсь, кроме фунта…
• » Адмирал, стоя на полуюте, командовал. Работа была непростая, ибо…
• » – Отлично. Тогда немедленно в путь. Ты не хочешь, чтобы я тебя донес? Я,…
• » – Совершенно верно. Но лишь потому, что девочка его…
• » И едва он окажется внизу, мы – раз!  – и на кнопочку, крышка-то и закроется!…
• » – И кто же она такая, эта ваша миссис Ноукс? – Миссис…
• » Физиономии у них, когда они добрались до Марииной спальни,…
• » с. 000. Кромвель – Оливер Кромвель (1599—1658), деятель…